В галерее Zero Line выставка «СКВЕР АРТ. СКВЕРное ИСКУССТВО?»
15 июня 2017 года в галерее ZERO LINE состоялось открытие новой выставки под названием «СКВЕР АРТ. СКВЕРное ИСКУССТВО?»
Подобно Монмартру в Париже или Арбату в Москве ташкентский «Сквер» или как его еще называют «бродвей», стал местом средоточия художников, которые за умеренную плату могут выполнить портрет, шарж, карикатуру; здесь также у перекупщиков можно приобрести натюрморты, пейзажи, изображения архитектурных достопримечательностей, анималистические картины. Художники так называемого «бродвея» не претендуют на мировую славу, академические медали и высокие звания, хотя часто их техническое мастерство не сильно уступает академикам,
они — в большинстве своем, люди, получившие профессиональное художественное образование. Их задача — удовлетворить вкусы обывателя: в работах нет глубокой идейной составляющей, они должны украсить жилище массового потребителя или стать сувениром для иностранного. Часто художники «бродвея» в огромных количествах копируют известнейшие картины (например, картины В.Верещагина, которые сегодня не увидишь в экспозиции ГМИ, или П.Бенькова).
Задача организаторов выставки — попытаться определить, где граница между, так называемым, «высоким» искусством и китчем, в условиях нашей действительности, в которой работы некоторых известных живописцев могут быть представлены одновременно во всем спектре арт-среды страны: от ГМИ (в рамках персональной выставки) до сквера.
В такой ситуации возникает вопрос: существует ли вообще эта граница и, если да, то кто должен её обозначить? Как зрителю, не искушённому в теории искусств, отличить профанное от сакрального? Как сделать правильный выбор?
На выставке «СКВЕР АРТ. СКВЕРное ИСКУССТВО?» представлены работы некоторых живописцев «бродвея», ярчайшие представители, Бахтияр Расулов, Геннадий Кан, Евгений Кравченко.
Евгений Кравченко
Нуриддин Ни. 2011
Также на выставке можно увидеть произведения Рустама Базарова, который, около 10 лет работал на сквере. Сейчас Рутам Базаров, признанный мастер социальных картин выполненных в стиле наив, полных жизни и так узнаваемых типажей городских жителей.
Жители Ташкента знают, что на этой улице продают не только живопись, но и старые книги, медали, статуэтки, монеты. Все это располагаясь на земле, представляет собой мини-барахолку, где ценные и значимые вещи сосуществуют с обыкновенным хламом. Это состояние путаницы и мешанины воссоздана на выставке с помощью тотальной инсталляции ( И.Кабаков, Е.и В. Воробьёвы), авторами которой являются Рафаэль Еналиев и Анна Чудинова.
Из пресс-релиза к выставке.
Среди этих «развалов» порой можно встретить шедевры известных современных мастеров живописи, например, Рузы Чарыева.
Выставка продлится до 15 июля 2017.
Хочу заметить, что это только попытка воссоздать бродвей в Ташкенте. Конечно же, наверное, пока, не возможно воссоздать атмосферу «бродвея» с его неповторимыми людскими образами, среди которых сами художники, перекупщики, покупатели и случайные прохожие. И всё же тем, кто по каким то причинам не был или не может попасть на ташкентский «бродвей», галерея ZERO LINE предоставляет возможность визуально окунуться в среду «бродвея» Ташкента.
В конце поста выкладываю пару небольших заметок на эту тему.
«СКВЕР ART. СКВЕРное ИСКУССТВО?» такое название текущей выставке дал куратор, Вячеслав Ахунов Вячеслав Ахунов (Vyacheslav Akhunov); и в его вступительной статье помимо разумного недовольства сложившейся системой на местном арт-рынке, чувствуется и некая обеспокоенность тем, что несет в себе живопись Сквера: «…уличный артбизнес с его жаждой идентификации с «серьезным настоящим», с «идеальным» и коммерчески успешным», что такое искусство «может влиять на формирование художественного вкуса общества.»
Но не думаю, что это должно сильно беспокоить. В любую эпоху существовало как «высокое» искусство, так и искусство для массового потребителя, призванное удовлетворить их интересы.
Можно без лишней романтизации привести в пример картины малых голландцев, которые изображали класс буржуа – зажиточных городских жителей, их маленькие дворики, уютные гостиные и повседневный быт; русский мещанский портрет конца XVIII века; задники провинциальных фотоателье рубежа XIX—XX вв. Эти явления зарождались из вкусов новой зарождающейся прослойки – городского жителя, буржуа, мелких торговцев, приказчиков, мелких служащих. И им также требовалась культурная пища. Они уже не крестьяне, потому их не удовлетворяет народное искусство, крестьянский фольклор, но при этом далеки от аристократии и не способны потреблять «высокое, элитарное» искусство. Так и формируется так называемая «третья культура», (В. Н. Прокофьев «О трех уровнях художественной культуры Нового и Новейшего времени (к проблеме примитива в изобразительных искусствах)») или по-другому «городская культура».
И именно такие места как Монмартр, Бродвей, Арбат являются показателями, отражающими интересы этого культурного слоя в определенный момент времени. В данном случае именно спрос рождает предложение, и мне не кажется возможным повлиять на формирование этого вкуса без изменения социальных и экономических условий существования.
Кажется, что создавая на уровне Академии искусство «высокого» качества, наполненное смыслом, отражающее реалии сегодняшнего дня, актуальное и содержательное, можно воспитать вкус обывателя. И по логике вещей, не имея достаточных средств к приобретению такого искусства в галереях, он «спустит» свои потребности на рынок сквера.
Но, думается, что это не поможет. Исследователь искусства, Климент Гринберг говорил о том, что чтобы в полной мере иметь возможность разбираться в искусстве, повышать уровень своего образования, необходимы досуг и комфорт (материальный). И это логично. Человек, вынужденный постоянно работать, не станет тратить редкие свободные часы на поход в музей или чтение «Художественного журнала». Он захочет расслабиться, погулять, прийти на Бродвей, где ярко и весело, где он увидит такие понятные, такие «как настоящие» фрукты в вазах и наполненные солнцем пейзажи, «как живые» лица, улыбающиеся ему с полотен.
«Китч, предназначен для тех, кто, оставаясь безразличным и бесчувственным к ценностям подлинной культуры, все же испытывал духовный голод, томился по тому отвлечению, какое могла дать только культура определенного рода. Используя в качестве сырья обесцененные, испорченные и академизированные симулякры подлинной культуры, китч приветствует эту бесчувственность и культивирует ее. Она – источник прибылей китча. Китч механистичен и действует по формулам. Китч – это подменный опыт и поддельные чувства. Китч изменяется в соответствии со стилем, но всегда остается равным себе. Китч – воплощение всего несущественного в современной жизни. Китч как будто не требует от своих потребителей ничего, кроме денег; он не требует от своих потребителей даже времени». (К. Гринберг «Авангард и китч». 1939).
На данный момент позиция Гринберга, хотя с тех пор прошло 80 лет, кажется мне разумной и актуальной здесь и сейчас. То есть для того, чтобы оформилось высокая культура и, следовательно, высококлассный китч, должна сложиться прослойка населения, у которой будет досуг и материальная возможность тратить этот досуг на повышение своего культурного уровня. На сегодняшний день в реалиях нашей действительности, эта прослойка отсутствует либо очень малочисленна. Таково моей мнение, оформившееся за период составления экспозиции.
Говоря о сквере и бродвейских художниках, нельзя не упомянуть Рустама Базарова. Более 10 лет Базаров провел на Бродвее, выполняя карикатуры и шаржи. Именно здесь созрел его уникальный авторский стиль. Художник появился на узбекской арт-сцене в 2000-х гг., представив творчество, в котором наиболее полно выразил атмосферу современного города Ташкент. Находясь на сквере, каждый день, наблюдая тысячи типажей среднестатистических жителей, миллионы ситуаций и атмосферу отдыхающей толпы, живописец создал полноценный портрет города. С одной стороны, Рустама Базарова можно назвать самым ярким «бродвейским» художником, так как никто так ярко и объемно не выразил дух Бродвея как он. Но с другой стороны, его живопись совершенно не подходит под критерии коммерчески привлекательных для сквера, она скорее не «живопись сквера», сколько «живопись о сквере».
СКВЕР & ЯНГИАБАД
Жители Ташкента знают, что на «бродвейской» улице продают не только живопись, но и старые книги, медали, статуэтки, монеты. Все это располагаясь на земле, представляет собой мини-барахолку, где ценные и значимые вещи сосуществуют с обыкновенным хламом. Более яркая картина такого разброса существует на городской барахолке известной всем как Янгиобад. И там тоже упорные и настойчивые искатели могут сделать ценные приобретения, в том числе произведения искусства, соседствующие со старым, ничего не стоящим тряпьем, деталями, посудой.
Это состояние путаницы и мешанины воссоздано на выставке с помощью тотальной инсталляции, авторами которой являются Рафаэль Еналиев и Анна Чудинова. Авторы заполнили пространство так что оно давит на вас. вы испытываете непокидающее ощущение того, будто вы шагнули во временной портал, окунулись в прошлый век, в прошлую эпоху, время дефицита, когда наши бабушки собирали все вплоть до наперстка, в уверенности, что пригодиться. Тысячи вещей…и за каждой из них чья-то жизнь, история чьего-то хаоса, история чьего-то дефицита. И смотря с позиции настоящего такая доходящая до абсурда бережливость кажется бессмысленной.
В 2009 году китайский художник Сун Дун выставил в нью-йоркском Музее современного искусства (МОМА) 15 тысяч вещей (одежда, обувь, пластиковые бутылки и т.п.) своей покойной матери, которая в течение всей жизни никогда ничего не выбрасывала.
В детстве (1950-е гг. – период после гражданской войны в Китае) оказавшись на грани нищеты его мать сформировала привычку: опасаясь возможного дефицита товаров, она, как и многие бедные китайцы в те годы, никогда не выкидывала даже старые и сломанные вещи. Инсталляция Waste Not, название которой представляет собой перевод китайского лозунга Wu jin qi yong («Не выбрасывай!») времен китайской «культурной» революции.
Сун Дун говорит: «Я и моя сестра часто пытались уговорить ее выбросить часть вещей, однако это всегда приводило к конфликтам. Мы не понимали, насколько велика разница между нашим и ее менталитетом, сформировавшимся в жестких исторических условиях».
И мы сегодня, допущенные, рассматривая тысячи соединенных вместе ненужных и нужных предметов, так же в полной мере не поймем….
Все пространство галереи вдоль стен, все поверхности, устланы кусками ткани, а на них множество множеств вещей и вещиц, среди них, как и происходит на барахолках, вы можете встретить по-настоящему ценные находки. Но узнаете ли вы их?
Инсталляция сопровождается рядом фотографий, сделанных Рафаэлем и Анной на Янгиабаде – эти изображения не просто документация места, но впечатление авторов, их отношение к происходящему.
Работа Еналиева и Чудиновой перекликается с проектом казахских художников, Елены и Виктора Воробьевых «Базар», 2005. «Базар» представляет собой серию фотографий, сделанных авторами на постсоветских блошиных рынках, а затем для придания своей инсталляции живости, покупали одну из продаваемых вещей. «Мы знаем несколько поколений людей, родившихся в советской реальности, а расставшись с той идеологией и оторвавшись от неё, они вдруг оказались травмированы. Это историческая травма, которая заживает до сих пор… используя предмет или фрагмент повседневного быта, они в итоге акцентируют внимание на целом» (куратор и теоретик искусства, В. Мизиано)
Формат экспозиции » СКВЕР ART. СКВЕРное ИСКУССТВО » более всего подходит под определение «тотальной инсталляции».
«Тотальная инсталляция» – явление, возникшее в творчестве московского концептуалиста, Илья Кабакова, который он использовал для воссоздания коммунальной квартиры в своих проектах.
Тотальная инсталляция «переносит зрителя в иллюзорный мир. В тотальной инсталляции реализуется классическая метафора изобразительного искусства — «вхождение в картину», требует полной трансформации помещения (его пола, стен, освещения) и режиссуры зрительского восприятия, приближаясь к эффектам театра, кино, но также и литературы (где читатель находится как бы внутри романа)». (И. Кабаков)
Организаторы не стали использовать метод «тотальной инсталляции» в полной мере, наоборот – намеренно сохранили брешь, оставляя зрителя на границе между сквером и галереей – искать ответы.
Виктория Ерофеева, искусствовед
Комментариев пока нет, вы можете стать первым комментатором.