Актуальное искусство — (contemporary art) часть 2
Говоря об актуальном искусстве Узбекистана, думаю необходимо говорить и об актуальном искусстве всей Средней Азии. Хотим мы того или нет, но предистория актуального искусства всех стран Средней Азии имеет одни общие корни, …поскольку (оно — а.и.) на самом деле относится к искусству, продолжающему традиции прошлого века…
Ирина Базилева критик современного искусства, специалист в области художественной фотографии и искусства новейших технологий:
…Возможно, для искусства самым прямым свидетельством современности является достижение свободы, в том числе и от современного контекста. Ведь свобода есть беспричинность, ничем не обусловленный импульс неопределяемой энергии. Поэтому, возможно, носителями современности станут аскетические практики, а возможно, современен тот, кто не боится кричать от страха или плакать от сострадания.
В этой связи характерным свидетельством современной эпохи стала выставка «Искусство Центральной Азии: актуальный архив», представленная Виктором Мизиано на Венецианской биеннале прошлого года и в Москве в ноябре этого года. Эта выставка вызывает особый интерес тем, что она, с одной стороны, лишена атрибутов экзотики, а с другой стороны, не тождественна современному западному мейнстриму, то есть представляет собой явление мировой, а не «глобальной» культуры.
Азиатские художники не боятся поднимать глубинные проблемы человеческого существования, выходящие за рамки «информационной открытости». Отрадно сознавать, что, например, Вячеслав Ахунов и Сергей Тычина говорят на том же языке, что Ольга Чернышева, Галина Леденцова или Владимир Быстров. «Пастан» Ербосына Мельдибекова, о котором уже много писала критика, поражает не только напряженностью прямого воздействия на зрителя, но и отсутствием «кота в мешке» – зашифрованных значений, которые характерны, например, для «Синих носов»…
Доктор искусствоведения Эльмира Гюль в статье «Наследие в творчестве художников стран Центральной Азии»:
…Выставки последних лет дают возможность заметить, что работы художников региона по-прежнему, так или иначе, базируются на традиционном ментальном комплексе, что в определенной степени противоречит установкам актуального искусства. Так, среднеазиат- ские художники, хотя и используют новые технологии, но, вместе с тем, в качестве материалов привлекают традиционные войлок, песок, глину, что уже само по себе связывает их работы с традиционной культурой региона, обыгрывают мифы и ритуалы, обрядовые действа, чувствуя их эффектный потенциал. В этой связи с традицией и проявляется специфика актуального искусства региона.
В Узбекистане, где в силу развитости городских цивилизаций, бывших носителями традиционной канонической культуры, более выражена роль традиции, актуальное искусство с трудом пробивалось сквозь давление пассеизма. Нередко на выставках можно было видеть более или менее удачно декоративно оформленные произведения с обыгрыванием стандартного набора традиционных образов или этнографически- описательные полотна. … Как отмечали критики, «затянувшаяся зависимость узбекской живописи от традиций, приобретает убогие черты, становится банальным эксплуатация восточной экзотики».
Видеоарт стал самым заметным за последние годы прорывом в этой области, но и он не спешит отказываться от связи с традицией. Художники остаются в границах генетической памяти, они в большей степени связаны с восточной ментальностью, и в результате — более органичны. Кстати, вспомним самую знаменитую работу основателя видеоарта американца корейского происхождения Нам Джун Пайка «ТВ-Будда» — классический пример своеобразной философской притчи, совместившей в себе восточную мудрость и постмодернистскую иронию. Среднеазиатский видеоарт — не отрицание клише и стандартов, а, скорее, пища для ума, продукт интеллектуального творчества.
Еще один положительный момент, придающий черты своеобразия среднеазиатскому видео, — использование не столько этнических, сколько архетипических моментов. Особенно выразительно это делают казахи. Они тоже завязаны на традиции, которая довлеет в их сознании, но, вместе с тем, специфика восприятия, воспитанная открытостью степных пространств, исключающих постоянную привязанность к определенным «авторитетам», дает им возможность сочетать архаику и некий футуристический космизм; в результате получаются потрясающе красивые, интересные работы. Да, подчас в них присутствует эпатаж, некоторая грубоватость «детей природы», но, тем не менее, казахи очень активно и выразительно пользуются архетипами, придавая им современное, или, скорее, вневременное, звучание. Это сочетание нового, актуального вида искусства, техницизированного, снятого с помощью камеры, и древних архетипов, придает своеобразие казахскому видео.
Работы узбекистанских художников в большинстве своем носят характер притч. Так, видео Е.Камбиной «Территория неприкасаемых», созданное в рамках проекта «Сакральные места Центральной Азии», иллюстрирован суфийскими изречениями, философичный и созерцательный по своему настрою. Работы В.Ахунова и С.Тычины философичны, демонстрируют увлеченность суфийскими идеями и образами. Этничность, почвенность их работ не в том, что они использовали, скажем, образ некоего современного дервиша, положив ему в хурджун ноутбук и запустив в минарет подниматься по ступеням вверх. Их архетипы, связь с этнической культурой, — на более глубоком, ассоциативном уровне («Минарет», «Угол»). Здесь часто обыгрывается идея движения по спирали, медитативный настрой, состояние созерцательности, используются емкие символы, работающие на образность. В целом, использование архетипов — интересный момент.
Пройдет еще лет сто, и то, что сегодня для нас кажется актуальным, новым, до конца неосознанным, войдет в классику, в цепочку памятников искусства Узбекистана. И здесь, очевидно, само время отдаст приоритеты тем произведениям, в которых проявились архетипические черты местной культуры. Поэтому, на мой взгляд, архетипические идеи, черты этнической культуры, важны и интересны и для художников, и для видео-артистов. Именно в силу органичной связи с местной культурой мы ценим полотна Усто Мумина и А.Волкова, М.Курзина и В.Уфимцева, которые в свое время были столь же революционными, как сегодня видеоарт.
Именно потому нам интересны сегодня полотна шестидесятников, которые смогли придать новаторское звучание чертам архетипического, исконно присущего той или иной культуре, совместить европейские и автохтонные традиции, общечеловеческие и национальные ценности. В каждом случае органичный синтез культур, на уровне структуры композиции, колорита, образа, обеспечивал новое понимание художественной формы. Хотя можно привести и обратные примеры — скажем, введение в декор некоторых видов традиционного прикладного искусства советской символики: звезды, серпа и молота и т.д. — да, было революционно, свежо, отвечало духу времени, но — не прижилось, даже не оставив следов, в силу эклектичности подобного сочетания.
Тема не закрыта. Если у вас есть желание можете продолжить эту тему. Авторство гарантирую. Пишите на kdumar@xnet.uz