Выставка «Рахмат Ташкент» в Государственном Музее Востока в Москве (Exhibition «Rahmat Tashkent» in the State Muzeum Orient in Moscow)
Сегодня утром смотрел Euro News и в разделе Культура увидел анонс, проводимой в Москве выставки «Rahmat Tashkent» in the State Muzeum Orient in Moscow». Стал копаться в Инете и нашёл в изумительном сайте моего знакомого Евгения Скляревского www.mytashkent.uz статью об этом важном событии. Думаю ЕС не будет возражать, если я скопирую этот пост, но с той лишь разницей, что покажу в галерее побольше работ, упоминаемых в статье мастеров изоискусства.
Дмитрий Смолев
На выставке «Рахмат, Ташкент!», открывшейся в Музее Востока, мало что напоминает о войне, но ее отзвуки различимы, поскольку все эти произведения создавались в эвакуации.
Среди миллионов советских граждан, переправленных в начальный период войны в глубокий тыл, было немало людей творческих профессий. В эвакуации писались книги, снималось кино, работали театры, сохранялись музейные коллекции. Продолжали свои занятия и художники. Например, в Средней Азии базировались несколько художественных вузов, эвакуированных из Москвы и Ленинграда. Правда, о полнокровном учебном процессе говорить все же не приходилось: многие студенты добивались снятия брони и уходили на фронт. Зато усилиями их педагогов и отдельных представителей старшего поколения появился на свет весьма примечательный слой искусства, который и сегодня нельзя назвать досконально изученным.
Заглавие выставки позаимствовано из стихотворения Анны Ахматовой, в котором она благодарила Ташкент и другие узбекские города не просто за приют, а еще и за «волшебные дни». Странная вроде бы формулировка, если учесть, что быт эвакуированных был полон лишений и невзгод – об этом свидетельствуют многочисленные письма и мемуары. Но там же, в письмах и мемуарах, нередко можно обнаружить признаки душевного подъема. Необходимость каждодневной борьбы за выживание (голод и болезни были тогда суровой реальностью) не отменяла вдохновения. Иначе как вдохновенными не назовешь работы Александра Лабаса, Владимира Фаворского, Амшея Нюренберга, Меера Аксельрода и ряда других художников, оказавшихся не только вдали от дома, но еще и в непривычном пейзаже и – даже шире – в незнакомой цивилизации. Эта новизна захватывала, заставляла иначе смотреть на окружающую действительность.
Так что не стоит удивляться тому, что холсты и акварели тех лет в большинстве своем лишены трагизма и мрачных колоритов. Разумеется, есть исключения – скажем, произведения знаменитого Роберта Фалька, даже самые камерные и интимные, исполнены тихой тревоги. Да и у прочих авторов «эхо войны» иной раз отзывалось в портретах раненых солдат или просто в драматических особенностях композиции. Но общее впечатление от выставки оказывается на удивление светлым и позитивным. Виды Ташкента, Бухары, Ферганы, Самарканда писаны и рисованы с таким неподдельным увлечением, что на ум приходит скорее Серебряный век с его культом красоты, нежели истинные обстоятельства, при которых эти работы возникали.
Та же Ахматова говорила когда-то о Пастернаке, что он пишет будто бы про революцию, а на самом деле – про погоду. Здесь нечто похожее. Казалось бы, художники должны ни на минуту не забывать о героическом противостоянии врагу, вносить свой творческий вклад в победу – а они словно очарованные странники изображают минареты, восточные базары, караваны верблюдов и завсегдатаев чайханы. Но подобные упреки выглядели бы разновидностью казенного ригоризма. Для художников сама возможность ощущать приливы вдохновения и работать так, будто и нет никакой войны, была личной победой над обстоятельствами. Такой эффект зовется несломленным духом. «Искусство в эвакуации» приближало победу по-своему, необъяснимым и загадочным способом – если угодно, через ноосферу. Разумеется, слово «подвиг» здесь совершенно неприменимо, зато можно говорить о настоящем творчестве, без скидок на тяжелые условия существования. А это и есть всегдашний долг художника перед обществом.
Имеджи взяты из Яндех-картинки и www.orexcf.com, www.artlib.ru, www.orientmuseum.ru
Ташкент словно плавает, как айсберг, в океане разбросанных по свету людей, которые так или иначе связаны с ним. И большая часть этого айсберга пока под водой. Сколько еще предстоит узнать?! И этот Ташкент, мне кажется, не менее, а может, и более интересен как город людей и их судеб.